Я очнулся в вагоне поезда. Нет, это был не обычный вагон и не обычный поезд. Это была моя комната и я в ней, судя по всему, жил. А поезд был – целым городом. Это был мир, в котором я, догадываюсь, прожил сколько-то (сколько же? как вспомнить?) лет, и мир этот постоянно ехал куда-то на рельсах. Возможно, настоящий мир был там, за окном этого поезда-города, но кто же теперь воспримет его как «настоящий?!» Там, за окнами – лишь мельтешение огней, лишь нечеткие формы и намеки на существование Иного.

Почему-то я понял, что пора выселяться. «Это, похоже, общежитие, и я должен подготовить и сдать эту комнату». Сейчас, наверное, нагрянет комендант и заорет. Коменданты всегда орут. Но вошедшая дама с официозным выражением на лице взглянула на меня даже сочувственно. Я понял, что мне положена скидка. Даже не будут выискивать пыль за тумбочкой или заставлять соскабливать со стен фотографии, приклеенные кем-то задолго до меня, наверное, оставленными несколькими поколениями бывших жильцов. Откуда такое нежданное сочувствие? Похоже, роковая неотвратимость моего выселения затронула даже холодное комендантское сердце.

Неотвратимость… Что я делал здесь? Зачем и как сюда попал? Чем жил под многолетний стук металлических колес? Не помню. Лишь комната сохраняет тихую атмосферу былого, атмосферу душевности и тишины. Со стен смотрит множество лиц, запечатленных в моменты счастья или недоумения, они продолжают смотреть, пронося тот мимолетный момент своей жизни через слой времени. Какое отношение я имею к этим людям? Кто они? И как я жил в этой комнате? Оправдал ли надежды тех, кто меня туда поселил когда-то и зачем-то? И куда мне теперь идти? Во тьму мелькающего за окнами неведомого мира?

В комнате тут и там лежат зонтики. Разноцветные и разноформенные, несущие отпечаток характеров их обладательниц. Да, все они были оставлены женщинами. Женщинами, приходившими сюда, тянувшимися в эту комнату. Для них здесь всегда была солнечная погода. А сейчас, с их забытых в счастливую минуту зонтиков тихо стекают слезы, бывшие когда-то каплями дождя…

И вот я на земле. На ночной, почти невидимой, бескрайней, но никуда не едущей земле. Она ждет. Она ничего не предлагает, кроме своей вечности и стабильности.

В туманную даль
Уходит поезд судьбы…
Дым исчезает.

P.S. На момент написания, сюжет “Желтой Стрелы” автору был неизвестен