Впервые я пересек границу России в 1991-м, съездив на тусовку с Папой Римским в Ченстохову. Обратно приехал как раз утром 19-го августа, ничего не подозревая о происшедшем. В тот же день, в лаборатории, завлаб задумчиво произнес: “Вот, сидим мы тут, а вокруг течет жизнь”… На что я, махнув рукой в сторону колбочек и скляночек на лабораторном столе, выдал фразу, которая впоследствии не раз цитировалась: “А может, вот это – и есть настоящая жизнь?”

Но речь не совсем о том. За 15 лет, пересекая границу нечасто, но систематически, и в проследнее время наблюдая в-основном “извне” (за последние 5 лет я провел в России ровно 5 месяцев, т.е 1/12 времени), я оказался в положении, благоприятном для отстраненного наблюдения (“находясь в потоке, не понимаешь, куда поток движется”). И об одной тенденции я могу сказать точно: барьер между Россией и “внешним миром” уходит. В 1991-м он был чудовищным, в 2000-м – огромным, в 2003-м – большим, в 2004-м – заметным, в 2006-м – незначительным. Я говорю о своем, субъективном ощущении этого барьера, на которое неизбежно накладываются изменения меня самого. И все же – барьер уходит. Я не даю этому факту никакой оценки: это ни хорошо и ни плохо само по себе, потому как через рухнувший барьер уходит грязь внутренняя, приходит грязь внешняя, уходят цености внутренние, приходят ценности внешние. И здесь можно бесконечно рассуждать, что есть “ценность”, что есть “грязь”, чего больше, чего меньше, каков баланс дебита и кредита. Но бесспорный факт остается: барьер уходит.

Значит ли это, что Россия теряет свою уникальность, свое лицо? Значит ли это, что она превращается в “русскоязычное западное общество” в лучшем случае или Большую Нефтекачку – в худшем? И действительно ли ошибались пророки и ясновидящие начала 20-го века, говорившие об “особой роли России в грядущем веке?” И действительно ли ошибаются другие, на дух не переносящие упомянутых пророков, но также говоряшие о светлом будущем России, базируясь на других – и разных – явлениях, начиная от Православия и кончая нефтяными запасами?

Скажу сразу – Россия 2006-го года мне понравилась. В этом можно усмотреть противоречие себе же, своей же бесконечной желчи в адрес этой страны, горечи которой мне, по ряду личных причин, не занимать… И все же – в воздухе, несмотря ни на какие пессимистические (и хорошо обоснованные) прогнозы повеяло тем самым Светлым Будущим. Повеяло иррационально, но однозначно ощутимо. Стрессотерапия прошедших лет, как мне увиделось, заметно подняла “пассионарный потенциал” этой страны, потенциал, который при всем подчиняющем давлении Запада, способен творить и находить новые пути. Пока это – полуиррациональное предчувствие, но определенность этого предчувстия (да-да, мы говорим исключительно о вещах субъективных), меня поразила.

“Претерпевший до конца спасется?”