Creation Year
Categories
- Art (7)
- Family (22)
- Feelings and Visions (12)
- Free Million Dollar Ideas (2)
- Funny (9)
- Literature-ish (10)
- Passing by (10)
- Photography (4)
- Science (14)
- Society (18)
- The Great Empire (8)
-
Recent Posts
Tags
– это был текст транспаранта, который я, по пришествию этих четырех слов в голову, аккуратно выписывал тушью на рулоне картона, обтирая колени об общежитский обшарпанный пол в ночь перед демонстрацией научных сторудников, больше десятка лет назад… Плакат показали крупным планом по НТВ. Конечно, трудно было пройти мимо. А ежедневно проходить мимо вымирающих людей, бывших когда-то элитой – совсем нетрудно… И сегодня лицемерно говорить о “зарплатах академиков” (представляете, если о состоянии деревообрабатывающей промышленносии судили бы по зарплате соответствующего министра?) – куда легче, чем о реальном положении вещей (см. ссылки внизу).
Но давайте по порядку.
Есть люди, для которых наивысшее счастье и единственный смысл жизни – познавать. Исследовать и понимать. Их мало. Но они (а уж никак не болтуны-политиканы) обладают потенциалом изменения направления развития общества. Нет, они не лезут в политику. То, что они открывают, обладает силой, достаточной, чтобы запускать это “перенаправление развития”. Но это – в идеальном мире. Или даже в мире реальном, но в странах, которые можно “понять умом”.
Приехав в Академгородок Пущино в 1990-м, я попал почти что в “идеальный мир”, в царство Мысли, в пространство, где возникает, рождается то, что потом входит в учебники. Меня поразило, как целые направления науки могут быть связаны с несколькими конкретными людьми, “обитать” в нескольких отдельно взятых головах… Это – уникальность науки, но это же и ее ранимость.
Потом началось.
В 1992-м году закрыли столовую, в которую приходили на обед научники. Они больше не могли позволить себе обедать в столовой.
В 1993-м моя зарплата (младшего научного сотрудника) была равна эквиваленту 3-х (трех) с чем-то долларов в месяц. Все газеты были забиты объявлениями вроде “требуется секретарша, умеющая набирать тексты на компьютере; з/п от $100”. Удивительно это было видеть. Не мог я понять, ведя переписку с рецензентами научных журналов (как на русском, так и на английском), где публиковались мои статьи, почему мой вклад в это общество оценивается в 30 (тридцать) раз ниже, чем вклад девочки после школы, стучащей по клавиатуре…
Но все мыслили в терминах “временных трудностей переходного периода”. Все сознавали свой долг нести ту часть Знания, которая хранилась в их головах. Все презирали мелкое-земное-обывательское. Все думали, что “там, наверху” не идиоты. Все думали, что “там, наверху” не проданные подлецы. Все думали, что “там, наверху” не холодно сознающие свое мокрое дело убийцы. Потому что думать про убийц и подлецов у полунаивных людей Исследования не принято. Полунаивные Люди Исследования знают, сколько энергии и концентрации ума нужно, чтобы быть тем, что они есть. Полунаивные Люди Исследования знают ценность этого. Полунаивные Люди Исследования (полностью наивно) верят в то, что эта ценность очевидна для всех, тем более – для “тех, наверху”.
А время шло.
В 1995-м мы вдвоем с аспирантом выполнили секретную миссию завлаба и в назначенный час, когда двери склада по тайной договоренности с завхозом вдруг чудесным образом открылись, унесли оттуда последние два пакета с одноразовыми пластиковыми наконечниками для пипеток (в Российской Академии их тщательно моют и используют второй-третий-четвертый раз). Я подозреваю, что наша (моя бывшая) лаборатория позьзуется этими остатками и по сей день.
Но мы верили. Мы получали гранты от Российского Фонда Фундаментальных Исследований, которых как раз хватало на бумагу и картриджи для принтеров, чтобы печатать отчеты по этим грантам – и продолжали верить.
Мы пожертвовали семьями, которых нет. Мы пожертовали многим из “человеческого” (бары? путешествия? а что это такое?), чтобы не страдало чувство долга – мы тоже несли свою частицу Знания, наши головы тоже были в чем-то незаменимы, и мы чувствовали свой долг Хранителей.
Но верить во временность “трудностей” постепенно переставали.
Мы продолжали видеть друг друга в вымазанных грязью тренировочных костюмах, идущими с лопатами и граблями на плечах на огороды. Там дружно копали землю и сажали картошку – прокормиться дабы – и действительные члены Российской Академии, и выдающиеся ученые – заведующие сильнейшими лабораториями в Биологическом Центре. Их работы вошли в учебники, по ним читают лекции в западных университетах… Но на обед на столе тоже что-то нужно иметь.
Вот что я опубликовал 10 лет назад (19 октября 1996 г) в газете “Совет”
Московской области:
Умники нам не нужны?
Всякий, кто приезжает в академгородок Пущино поздним вечером, обращает внимание на все еще горящие окна в стройно выстроившихся вдоль дороги исследовательских институтах Академии Наук. Дружно светили эти ночные огни в девяностом году, упорно светят и сейчас, после “пятилетки шоковой терапии”. Поредели они, конечно, после пятикратного сокращения финансирования науки, но тем более вызывающим и более трагичным кажется свет оставшихся окон.
Ученые – народ непонятный и необъяснимый. Похоже, наука не является “профессией” в обычном смысле этого слова, она наряду с искусством представляет собой особое пространство, поглощающее всего человека без остатка, требующее от своего служителя полноты отдачи себя, полноты жертвы.
Что заставляет этих людей жертвовать всеми теми человеческими радостями, которые составляют смысл бытия с точки зрения “нормального” человека? О “продаже интеллекта” не может быть и речи, ибо интеллект международного уровня за 40-50 долларов в месяц не продается… Что же в таком случае задерживает наших исполненных энтузиазма интеллектуалов в лабораториях до 10 вечера и в выходные дни? Что за таинственные и неведомые мотивы ведут падающих от голода людей в институты и концентрируют их сознание на изощренных, требующих максимального мыслительного напряжения проблемах? Какую страшную власть имеют эти мотивы над творчески-углубленным человеком, если закрывают его глаза на все те бытовые и душевные лишения, которые ныне испытывает каждый, не занятый активной “добычей хлеба насущного” и сохранивший себя от утопления в пучине желудочно-кишечной психологии…
Возможно, один из этих мотивов – осознание своей предназначенности и обостренное ощущение ответственности за исполнение ее. Именно это движет и наполняет смыслом жизнь любой творческой натуры, как в искусстве, так и в науке. С этим восторженно-окрыленным чувством рука об руку идет горькое чувство своего глубокого одиночества, причем одиночества объективно необходимого. Это есть цена за раздвигание горизонтов знания, горизонтов нашей общей свободы.
Как ни печально, приходится осознавать, что находясь посреди обломков разрушающейся страны, нет смысла искать гармонию ментально-творческой и телесно-душевной частей личности: либо вы затягиваете пояс и творите, испытывая несравненный экстаз от поиска и обретения госпожи Новизны, либо желудок творит из вас своего раба, заставляя ставить ментальные интересы и утонченные интеллектуальные инструменты на свою грубо-животную службу, извращая и профанируя нормальное, гармоничное положение вещей, при котором грубое и низшее подчинено тонкому и высшему…
Гармония почти недосягаема, и это мы видим в том, что уникальные головы погружаются в коммерческую сиюминутную чепуху, доктора наук сажают картошку для прокорма семьи, областные врачи-психиатры поражены лавинообразным притоком пациентов из академгородков, а молодые научные сотрудники, уже успевшие приобрести бесценный опыт исследовательской работы, ставшие “перспективными” и “сформировавшимися”, пишут заявления “по собственному желанию”.
Пройдет время. Нынешние российские “научные аксакалы” отойдут в мир иной, “молодые доктора” постареют, а немногочисленные представители сегодняшней научной молодежи либо откажутся нести мученический венец, либо зачахнут, не оставив потомства… Проблема российской науки будет таким образом порешена, а улицы городов будут заполнены счастливыми особями нации беспроблемно-бездумных подбирателей крох, сыплющихся со стола мировой цивилизации.
Или воспрянет она, Российская Наука, поднимаемая на плечах вновь народившихся “собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов”? Но сегодня, при взгляде из иллюминаторов авиалайнеров, улетающих на землю обетованную, “великая держава” больше похожа на кошмарного мутанта, отрыгивающего собственные мозги…
А может, за 10 лет что-то улучшилось? Может, мой желчный пыл потерял всякую актуальность? Или это просто мнение отдельно взятого человека? – Вот выдержки из недавних вопросов Президенту по теме, заданных разными людьми из разных мест России (и из-за ее пределов). Там – конкретные цифры, там – крик и мольба реальных людей. Там – знаки того, что Страна Победившего Бандитизма расправилась со своими мозгами вполне осознанно.
http://president.yandex.ru/question.xml?id=183916
http://president.yandex.ru/question.xml?id=193165
http://president.yandex.ru/question.xml?id=168970
http://president.yandex.ru/question.xml?id=296601
http://president.yandex.ru/question.xml?id=240433
http://president.yandex.ru/question.xml?id=167006
http://president.yandex.ru/question.xml?id=235094
http://president.yandex.ru/question.xml?id=261094
http://president.yandex.ru/question.xml?id=142626
http://president.yandex.ru/question.xml?id=141733
http://president.yandex.ru/question.xml?id=167110
http://president.yandex.ru/question.xml?id=249487
http://president.yandex.ru/question.xml?id=221555
http://president.yandex.ru/question.xml?id=186876
http://president.yandex.ru/question.xml?id=190491
http://president.yandex.ru/question.xml?id=183988
http://president.yandex.ru/question.xml?id=295237
http://president.yandex.ru/question.xml?id=268267
Сразу видно человека, близкого к предмету… А многие, вскормленные журналистской лапшей, могут воспринять написанное как бред…
да, иногда вещи общие начинают определенно просматриваться через хорошо сфокусированную частность…
Пожалуйста! 🙂
И спасибо.
You must be logged in to post a comment.
Грустно. Но и в советское время бреда хватало, отец рассказывал, как ему не давали работать, потому что он не хотел включать в авторские научного руководителя, который вообще не видел смысла в его работе. Потом, когда он вынужден был уехать из России, работу быстренько внедрили, все получили по миллиону, кроме отца, который уже был гражданином другого государства. А вообще, все правда. Здесь ученые тоже никому не нужны. Забавно, когда канд. хим. наук работает охранником в аэропорту.